По роману «Преступление и наказание» Федора Достоевского.
... Сначала все равно был Достоевский. От него лихорадочно-болезненный ритм спектакля, мистическая, роковая прикованность друг к другу ее главных героев, от него неотвратимость всех этих появлений и исчезновений. От него — неподвластное разуму взаимное притяжение, будто что-то, что они сами понять не могут, их неумолимо сводит. И разводит тоже — с такой же неумолимостью и жестокостью. Потому что Фаусту — фаустове, а Мефистофелю — мефистофелево.
Юрий Фридштейн, «Экран и сцена»
Действуют: